Кристин Фихан - Тёмная легенда [любительский перевод]
— Вы ведь не хотели ударить Франческу, не так ли? — голос был необычайно мягким, почти нежным. Но будучи приятным слуху, он, тем не менее, был пугающим, поскольку не содержал в себе никаких эмоций.
Томпсон покачал головой как ребенок. На его лице отразилась испытываемая им боль, и Брайс смог увидеть, что Габриэль продолжает удерживать его кулак. Костяшки Габриэля не побелели, казалось, он совсем не прилагает усилий, тем не менее, лицо Томпсона начало сереть, и он издал низкий стон, который быстро перешел в рыдания. Габриэль склонил свою темноволосую голову к мужчине и что-то прошептал ему. Что именно — Брайс не расслышал, но Томпсон прекратил рыдать, продолжая лишь постанывать и скулить. Его глаза, наполненные страхом, откровенным ужасом, продолжали смотреть на лицо Габриэля.
Когда в палату ворвалась охрана, Габриэль немедленно отступил от человека, защищающе заслонив Франческу своим большим телом. Охранники вывели Томпсона в коридор, пораженные, что тот так покорно пошел с ними. Неожиданно раздался звук, как будто что-то тяжелое упало на пол, ужасный кашель, потом грохот. Почти сразу же медсестра напряженным голосом позвала Брайса. Тот поторопился и обнаружил Томпсона, лежавшего на полу и обеими руками вцепившегося в свое горло. Его лицо было серым, глаза закатились, он отчаянно старался глотнуть воздуха.
— Что происходит? Что случилось? — Брайс присел рядом с мужчиной.
— Он, ни с того ни с сего, начал задыхаться, схватившись за горло. Точно обезумел, в течение минуты словно боролся с кем-то, как будто его кто-то душил, а потом он упал, — выпалил охранник.
Франческа услышала объяснение и снова села на стул рядом с кроватью Скайлер.
— Спасибо, Габриэль, — искренне сказала она. Ему и невдомёк, какое облегчение и счастье испытала она от его неожиданного появления.
Его рука прошлась по ее шелковистым волосам в небольшой ласке.
— Тебе следовало бы знать, что я никогда никому не позволю прикоснуться к тебе, — его голос был мягким, почти нежным. Он дарил ей незнакомые чувства. Вот значит, на что похоже находиться под защитой мужчины-карпатца. Быть лелеемой. Она понимала, что Томпсон был мертв. Габриэль знал все, вплоть до мелочей, обо всех тех ужасных вещах, которые этот монстр проделал со своей дочерью. Габриэль был здесь все время, тенью присутствуя в ее сознании, наблюдая за окружающей ее действительностью, как делали мужчины их вида, чтобы убедиться в безопасности своих Спутниц жизни.
Он чувствовал испытываемый ребенком ужас, наряду с Франческой перенес каждую муку, испытанную подростком. Он разделил с Франческой каждую пролитую ею слезнику и страх, который она испытала, когда Томпсон ворвался в палату. Она была странно благодарна, что оказалась не одна. И в тоже время ее сердила мысль, что ей нравится быть под защитой.
Франческа смотрела, как Габриэль дотрагивается до Скайлер, его рука была невероятно ласковой, а голос звучал, как музыкальный инструмент. От нежности, проявленной этим невероятно могущественным мужчиной, у нее в горле встал комок.
— Он не сможет причинить тебе вреда, малышка. Франческа присмотрит за тобой, также как и я. Ты под нашей совместной защитой, и я даю тебе слово чести, что это навсегда. Возвращайся, присоединяйся к нам.
Не было никакой возможности игнорировать принуждение в голосе Габриэля. Ребенок пошевелился, часто заморгав, издал тихий, полный горести звук. И сразу же Габриэль отодвинулся назад, чтобы внимание ребенка сосредоточилось целиком и полностью на Франческе. Скайлер нуждалась в женщине. Франческа была сплошь сочувствие и честность, доброта и праведность. Скайлер увидела бы это. Душа Франчески была такой красивой, что всякий при встрече с ней мог видеть, как она сияет в ее глазах.
Скайлер сначала посмотрела вверх, на потолок, пораженная тем, что ее тело не испытывает боли. Она помнила голос ангела, обнадеживающий ее, дающий ей обещания. Голос, который она вынуждена была слушать, но боялась, что выдумала его. Девочка повернула голову и увидела своего ангела. Женщина была прекрасна. Каждая ее черточка была так же красива, как у любого ангела, которого когда-либо воображала Скайлер. Ее волосы были длинными и развевались подобно крылу ворона. Ее лицо словно сошло с картин, изображающих Мадонну. У нее были классические черты лица, изящные, почти хрупкие, но такие красивые, что у Скайлер захватило дух. Скайлер ни слова не произносила месяцами. Ей было трудно сразу обрести голос.
— Вы настоящая? — ее голос дрожал, колебался, был всего лишь тонким звуком.
Франческа почувствовала в своем сознании всплеск гордости Габриэля, и это повергло ее в шок — она смогла получить такую высокую оценку от него. От Габриэля. От охотника. Никто не достигал того, чего он достиг за все века своего существования. Ей не хотелось чувствовать тепло от осознания, что он так гордился ею. Он заставил ее ощутить — никто другой не обладает ее талантами, ее способностями. Никакая другая женщина не выжила бы, полагаясь лишь на саму себя, в течение столь многих веков. И никакая другая женщина не была такой красивой и такой храброй. Он заставил ее почувствовать все это, несмотря на ее решимость не дать ему приблизиться к ней. Он не сказал этого, просто находился в ней, слившись с ней сознанием и душой. Она чувствовала это.
— Мы принадлежим друг другу, — невысказанные, но все-таки произнесенные слова.
Франческа проигнорировала его, легкая улыбка появилась на ее губах.
— Я очень даже настоящая, лапочка. И я была серьезна в отношении каждого сказанного мною слова. Тебе больше нечего бояться.
Скайлер покачала головой, ее глаза внезапно расширились от ужаса.
— Меня вернут ему, они всегда так делают, или он просто забирает меня сам. Я никогда не смогу сбежать от него. Он найдет меня. Он всегда находит меня.
Голос Габриэля раздался из-за спины Франчески, ровный, безмятежный, успокаивающий.
— Он покинул этот мир, малышка. Ушел навсегда. Он больше никогда не сможет найти тебя или прийти за тобой. У него остановилось сердце, когда он столкнулся со своими грехами.
Девочка схватила руку Франчески.
— Он действительно ушел? Этот мужчина говорит правду? А куда отправлюсь я? Как я буду жить? — ее охватила паника. Она знала, как убежать от жизни и боли, от жестокого тирана. Но она представления не имела, как жить в мире. Она даже не знала, возможно ли это.
Франческа ласково погладила волосы Скайлер.
— Нет никакой необходимости о чем-либо волноваться. У меня есть друзья, которые помогут нам. О тебе хорошо позаботятся, я обещаю. А сейчас все, что от тебя требуется, это лежать здесь, в этой палате, и поправляться. Я принесу тебе кое-какую одежду и книги, может мягкую игрушку или две. Мы обеспечим тебя кое-какими вещами, чтобы сделать твое пребывание здесь менее скучным. Я вернусь завтра вечером и навещу тебя. Мы сможем более подробно поговорить, как бы ты хотела поступить со своей жизнью, и куда мы направимся отсюда.
